Сны о республике - Страница 31

Некоторое время мы продолжали говорить о каких-то ерундовых, малозначащих вещах. Ни с того, ни с сего я стал рассказывать Осоке про сиюминутные дела в университете, потом она мне что-то в этом же духе… Стояли рядом и глядели в небо над верфью.

— Ты, вот что… береги себя, — наконец, сказал я. — Не забывай, что я здесь тебя жду.

Осока с недоумением покосилась на меня, отчего глаза её блеснули не теперешней, рассветной синевой:

— Ты чего?

— Того самого, — ответил я, точь-в-точь как сама Осока говорила Ситре тогда, в Храме. Сейчас, по идее, нужно было сказать ещё какие-то слова, те самые, о которых упоминала Айла, и которые должны, просто обязаны были прийти в голову в нужный момент. А их и не было. Вообще. Язык мёртвым грузом лежал во рту и выдавать что-нибудь путное не желал категорически. А, будь что будет! Я неуклюже схватил девушку в охапку и быстро поцеловал. В губы. Осока дёрнулась, наверное, от неожиданности, а потом я убедился, что целоваться она умеет, и ещё как. Обоюдное безумие продолжалось целую минуту, не меньше, затем она чуть отодвинулась, но не настолько, чтобы высвободиться из моих рук. Взглянула на меня в упор, произнесла непривычно робким голосом:

— Алекс… я – дура?

И как прикажете отвечать на подобный вопрос? Главное, понять бы, о чём она. А, скорее всего, о своих попытках сосватать меня с Рийо.

— Почему сразу дура? — сказал я. — Ты же не могла знать.

— Да в том-то и дело, что могла. Я ведь… Кстати, — перебила она сама себя, — а ничего, что Кодекс Ордена запрещает привязанности?

— Хм. Кого в нашей семье это когда останавливало? — усмехнулся я.

Осока непроизвольно бросила взгляд туда, где мы оставили Анакина и Падме, но, конечно, не увидела их за колонной. Улыбнулась в ответ:

— Да уж. Знаешь, а он мне недавно говорил, что цель всегда превыше чувств.

— Ой, чья бы банта рычала.

— Угу. Видел бы ты его позавчера, когда поцапались. Стрилл в клетке.

— Могу себе представить. Ты приглядывай там за ним.

Осока кивнула:

— А ты – за ней… Жаль, что приходится так внезапно улетать, но ничего не поделаешь.

— Я недавно наткнулся на один старинный текст, там есть такие слова:

Наш ещё не зажёгся рассвет,
Нам с тобою пока суждены
Расставанья на тысячи лет
И свиданья в антрактах войны…

— Как точно сказано.

— Шпилька! — послышался сзади голос Анакина Скайуокера. — Куда ты подевалась?

— Ну, всё, — Осока вздохнула. — Мне пора.

— Да, как всегда:

Но опять, выполняя приказ,
Мы шагаем навстречу судьбе.
До свиданья, я в следующий раз
Допою эту песню тебе.

— Ты, всё же, неисправимый романтик, — улыбнулась она.

— А ты?

— Да, и я, наверное, тоже. Как иначе можно бы выносить этого несносного Небошлёпа? Пока-пока.

Падме и я остановились на самом краю площадки, там, где обрывалось ограждение, и смотрели, как широченная лента грузового траволатора уносит Анакина с Осокой через стометровую пропасть дока к тёмному проёму большого переходника разрушителя. Девушка стояла боком и, хотя с такого расстояния нельзя разобрать направление взгляда, я почему-то был уверен, что она то и дело смотрит в нашу сторону, лишь из вежливости делая вид, что слушает своего Учителя. Возле самых стыковочных механизмов Скайуокер обернулся, поднял руку в прощальном жесте. Падме в ответ помахала обеими руками, за себя и за меня. Опустевшая лента транспортёра повернулась, складываясь вдоль балкона дока, массивные створки люка медленно сомкнулись. И тут же беззвучно вздрогнуло всё вокруг, это включились корабельные репульсоры. Командир разрушителя явно не собирался ждать, пока генерал Скайуокер поднимется на мостик, и отдал приказ взлетать.

— Может быть, зайдём куда-нибудь и выпьем каф? — предложил я, провожая глазами величаво уплывающую высь махину корабля.

— Не сейчас, — покачала головой Падме. — Мне нужно в Сенат.

— Тогда и я с тобой.

— И что ты там будешь делать, позволь спросить?

— Сначала, всё-таки, выпью с тобой каф, — ответил я. — Текла его прекрасно варит. Затем, скажем, напишу что-нибудь для курсовой работы. А, главное, прослежу, чтобы кое-кто не слишком засиживался.

— Хорошо, хорошо, — улыбнулась она.

Нечаянная передышка заканчивалась. Завтра у Падме опять заседания, комитеты и подкомиссии, встречи и разбор обращений. У меня – лекции, лабораторные, а на той неделе завкафедрой устраивает внеочередной коллоквиум, тоже придётся попыхтеть. Ну, и ладно. Чем больше дел, тем меньше времени скучать.

Этюд второй. Подстава

Быть в Галактическом Сенате Сенатором – занятие довольно нервное. Одни, их большинство, хоть и делают вид, что наслаждаются жизнью, на самом деле в глубине души постоянно боятся, что их поймают за руку, или что там у кого есть, и отправят на родину, лишив самого необходимого: комлинка с правительственной "вертушкой", лимузина орбитального класса и штата прислуги. На законотворческую деятельность, ради которой, в теории, они и посланы на Корусант, им на практике плевать с высокого облакореза, кроме, конечно, случаев, когда она сулит личную выгоду самому голосующему. Другие – ну, то самое исключение, что всегда только подтверждает правило – на самом деле переживают по поводу законопроектов, жалоб избирателей и тому подобных документов. Один такой пример у меня перед глазами последние три с половиной года. Я даже научился определять, насколько нервным был сегодняшний день у сенатора Падме Наберри Амидалы по верному признаку – обращению с ни в чём не повинной сумочкой по возвращении с работы. Положит аккуратно на столик – ура, денёк выдался отличный. Бросит на диван – "в рабочем порядке". Закинет на дальнее кресло – уже хуже. А может и об ковёр шмякнуть, после чего обычно следуют слёзы. Другой мой знакомый сенатор, Рийо Чучи, тоже нередко бывала в расстроенных чувствах по поводу работы. В последние два месяца, когда она уже не стеснялась заходить к нам в гости, я часто слышал их разговоры с Падме на эти темы. И тихо восхищался, как Рийо всё это выдерживает. Магистр Кеноби однажды говорил при мне, что, выдвигая Сенатора от Панторы, тогдашний правитель планеты Председатель Чи Чо специально выбрал тихую девочку с огромными глазами, рассчитывая получить в высоком кресле красивую марионетку и вертеть ей, как вздумается. А девочка оказалась из стресскрита с кортозисной арматурой внутри… Управлять ей из-за кулис пытались и после, и тоже не получалось. Рийо лавировала, уступала в мелочах, без этого тоже нет политики, а в принципиальных вопросах стояла насмерть.